Елочки-палочки!
Предтеча вселенской текучки
Не просох и в аду возле печки.
Перводвигатель вечной толкучки
На деснице испортил колечки.
На волке, дошедшем до ручки, –
Гримаса бараньей овечки,
А дошедший аж до авторучки
Кукует, как те человечки.
Все штучки по сущности – дрючки,
Если драйвер не даст осечки.
Зря лепят горбатого злючки
Вблизи от могильной дощечки.
Надо всеми сгущаются тучки
И с лихвой отражаются в речке.
Обозрения
Когда в дальновидности обсерваторий
Порой подвизается сглаз,
То микроскопические паникеры
Не выставятся напоказ.
Веб-камера, с пикселей стружку снимая,
Ретуширует мира масштаб –
И Яга служит нам не как вирус бабая,
А как приложение баб.
В случае если, чрезмерно вперяясь,
Запотеет шпион-окуляр,
Не выявит: что-то не то, что сломалось, –
Тот еще экс-экземпляр!
Зрачки-соглядатаи, разоружившись,
Прилягут на бревна в глазу,
Тут же ушки, локаторами уродившись,
Стремглав на макушку всползут.
Финансовая грамотность
Лондонский джентльмен,
не найдя в джентльменском наборе
положенных фунтов стерлингов,
выяснял, кем они должны туда класться
для его деликатесной кормежки.
При зондировании вопроса
он понял, что самый великий кормчий –
это не Мамай-Али-Ба́ба, а, наоборот,
не бабского ума Альма-Матер-Мамона.
Войдя во вкус финансовой науки,
этот гурман ознакомился
с утренней дотацией,
которая нуждающихся
кормит завтраками,
причем не хлебом единым,
а часто выписывая кренделя.
В инвестиционной азбуке
он не пошел дальше бе и ме,
зато, пульнувши в казначейство
любопытный бумеранг,
узнал бум-бум на лбу,
что спровоцировало наобум
когнитивный драйв подо лбом,
то есть дыр-дыр-др-рр.
Заострив нос на биржевом ветродуе,
он разнюхал макиавеллизм маклеров,
а взяв языка в лице бармена,
разведал диалектику
в диалекте спекулянтов
на категорическом корпоративе.
Там даже Шекспир мог бы скумекать:
быть или не быть
зависит от
сбыть или не сбыть.
«Бытие определяет сознание», –
говаривал немецкий Карлик Маркс.
Однако высокомерному лондонцу
любы финансовые гиганты,
чье бытие происходит по понятиям.
А вот в своем быту джентльмен
всегда не имел понятия, кто первый,
когда сравнивал
дар божий с яичницей
или Бэкона с беконом.
Далее этот умник выведал,
что маржа – это не жена моржу.
Наблюдая пертурбации лихоимства,
он полновесно прочувствовал,
почем средневзвешенный фунт лиха.
В моменты воодушевления
джентльмен уповал на небесную манну,
прогнозируя обменный курс манна-мани.
Вникая в монетизацию высших ценностей,
он с большим удивлением узнал,
что жизнь – копейка.
Освоившись с жизненно важной
чужой валютой, он считал копейки,
принимаясь за чистую монету;
однако не гнушался
не отмытым длинным рублем,
опасаясь посылать его в баню
с вульгарными тазиками.
Он вовремя осведомился: для этого
есть гламурный умывальник
с государственными рычагами.
Буддист
У буддиста запутались чакры,
Не сладкое их положенье;
Ряд гормонов изрядно зачахли,
Разрядившись в чудно́й гигиене.
У сансары личины дородны,
А под носом не дура губа.
И это пройдет – вездеходный
Блудный зам ни сюда ни туда.
Сердце бьется дикарским бубном,
А на нервах – вальяжный смычок.
Буддист не является буддой,
Он что-то усвоил как буддто,
Что никак не берется в толк.
Галина Болтрамун