Призрачно все в этом мире бушующем
Этот мир сквозь столетья летал,
Как звезда, что взяла сорвалась,
Но потом повернулся и взял
Прилетел чрез века восвоясь.
Тут обрадует сердце не вид
Натюрмортов, а массовый гон,
Не извечный покой пирамид,
А в покойницкой пирамидон.
Этот призрак, бушующий мир,
Хватался за миг и топор,
Но не только посредством секир
Полмира в веках запорол.
Между прошлым и будущим жизнь
Утечет, как меж пальцами, вмиг;
И сколько за там ни держись,
В итоге – подержанный фиг.
Нелады
В ходе рывков-активаций
(выхватить и не попасться)
большая нагрузка на пальцы.
А кто-то, просивший руки,
получает в ответ кулаки.
В ходе вихлянья в детине
бесхребетности, как резины,
большая нагрузка на спину.
А кто-то, не давший добро
на Еву, ласкает ребро.
В ходе движения френчей
под песню о яростной сече
большая нагрузка на плечи.
А кто-то попал в лазарет,
поплакавши в бронежилет.
Пар-шиво
Параллели и партнерские меридианы
не крутят парабол для взаимного обхода
согласно параграфам обходительности.
Они грубо перекрестно спариваются
и заодно впаривают земле координаты
для целевого возведения инфраструктуры
и прицельного на нее наведения.
Параметры, не попавшие под прицел,
съедает парша.
Небесная Единосущная Десница
держит на земле наместников –
пару ежовых рукавиц, которые
выжимают парной воздух из легких
для полноты атмосферы. Из нее
воспаряют в паранормальный иной мир:
парочки, напарники, партнеры,
третьи лишние беспартийные,
Парацельсы, Паркинсоны, прочие парняги
и, с ничьего позволения сказать, паразиты.
Парапсихологи парят в облаках,
но не на паритетных началах:
кто, для триумфа, с парой донн,
а кто беспардонно.
Грубая физическая сила
не парится в высокопарных материях.
Она сама кому хочешь устроит баню,
и кому не хочешь, намыливая шею
и шейку бедра в беспорядке очереди
и с разностью температур:
хладнокровно и под горячую руку.
Кто проще пареной репы, представляет
Парнас как парковку для парашютов,
кои брыкаются в пароксизмах циклона,
как Пегас в парадигме муз,
и партизанят в атмосферном фронте,
яко Троянский конь.
Кто не проще пареной репы, не мыслит
Парнас без парковки для парашютов.
Эти противоположные постулаты
враждебно задают пару один одному,
а надо бы приязненно один другому.
Тут все дело в кипятке:
он не чешет репу перед ее запаркой,
наступив на те же грабли
в ипостаси расчески.
Напарывающиеся на казенный рожон
наряду с параноиками и париями
голосуют за парадиз, распиаренный партиями.
Парламенту, как тому дальтонику,
все оттенки народного мнения – фиолетовы.
Он не приглашает на парламентские чтения
тех, кто выбрасывает свои голоса в урну,
где они – как один глас, вопящий в пустыне.
Парламент парирует парадоксы парафразами,
а при выходе того голошения из урн,
не входит в его положение, начистив туфли.
Служащие на кривой дорожке папарацци
проводят параллель меж водянистостью закона
и его подводным камнем и продают оную прессе
как линию правящей партии.
От продажи парламентских линий
парламента нисколько не убудет.
Он, как ни в чем не бывало, решает дальше,
чему быть и по чему его можно бить.
В рамках очередной повестки дня
читаются параграфы с паралогизмами,
обсуждается лечение паралича экономики
и парафируются мертвые припарки.
В отличие от партий и партизанских союзов,
учиняющих жестокие пари и кровавые запарки,
паровозы делают лишь парниковый эффект.
Они возят пар из пункта А по всему алфавиту.
А воз и ныне там,
не ущучивший лебединого экстаза
и прищученный раковым метастазом.
Происки судьбы
Судьба, уложив мертвецов под фанфары,
Над живыми ужасно довлеет,
А давленье в таких измеряется барах,
Что прищученный люд баранеет.
Вселенская скорбь начинается с детства,
Когда индивида сажают
На горшок и, поправ каждый пункт политеса,
К позорным делам принуждают.
Дальше школа, епархия молокососов,
Не способствует счастью ребенка,
Там от нудных учительских многоголосий
Подолгу болит перепонка.
После школы стремглав динамичные ноги
Несут юный ум в альма-матер,
Где в буфете для умных – с мозгами хот-доги
Периода полураспада.
Под начальством, на поприще мзды и работы
Новые ждут злоключенья:
В некошерной столовой дают антрекоты
Периода позелененья.
А в жилище сансара супружества дико
Топчет гламур идеалов,
Которые личность с раззявленным ликом
Черпает из сериалов.
Каждый час у всемирной и местной подлянки
Крутятся все шестеренки,
И подчас выходящие боком гулянки
Застревают надолго в печенках.
Вот возьмемся за гуж, хоть он дюж, одолеем
Рок, лиходейством жеребый;
Тогда будем, не будучи рока глупее,
Себе сами тянуть свой жребий.
Галина Болтрамун