Необитаемый остров
Пустырь в океане, в натуре, не сдержан
Конституцией, бреднями учителей;
Медициной не латанный жизненный стержень
Там вовсе без комплексов, явно стройней.
Суховей фабрикует подчас икебаны,
Умея лишь вкось городить огород,
Так что жанра любительницы, обезьяны,
Удрученно вздыхают: «И это пройдет...»
Архаичности нежатся на солнцепеке,
Не боясь угодить в заморозку-архив;
Сокровища в недрах не цель для раскопок,
А вещи в себе в пониманьи грачих.
В радугах, пахнущих сивым эфиром,
Проступают, как тот лишь бы где химикат,
Мешковатости не сотворенных кумиров
И не возведенных грехом доминант.
Зодиак не играет там роли, а просто
Играет в бирюльки, мигая в росе.
В наводненье хе-хе допотопного монстра
Обхихикает эхо, как конферансье.
Не гадая о будущем, ловит моменты
Природа, а бог ее – в тучах проем:
Ведь оттуда, тротилу не эквивалентный,
Как грянет не звон, а малиновый гром!
Всё, похоже, совсем не имеет понятий,
Даже бледно-зеленых, хоть зелени – тьма;
Так ведь сподручнее осуществляться,
А горе не страшно, коль не от ума.
Никому не привиты манерность и кредо,
Все груди и торсы бездушны внутри,
Но дела там свершаются не беспредметно,
А всегда ко двору. Молодцы те дворы.
Очевидности
Положив глаз на то, что плохо лежит
под присмотром осовевшей видеокамеры,
производишь неприглядные шахер-махеры
и трепыхаешься на мониторах полиции.
Будучи ею застуканным, стучишь на невинных
и орешь, как те французы: «Ищите женщину!»
Оперы, подмигнув дамам мигалками,
не моргнув глазом зрят в корень
твоей неполномерной, ибо бесхребетной
и безбашенной конституции.
Констатировав твою плутовскую закоренелость,
они возьмутся за тебя – мама не горюй,
невзирая на твою патриархальную предвзятость.
В разных кругозорах людского се ля ви
водятся непредусмотрительные селянки и ВИП.
Дальновидные альфонсы одной рукой
душещипательно обнимают их фигуру, а второй
отщипывают то, что у них за душой.
Угрозыску не с руки вдаваться в женские детали;
и хоть ищейки то и дело с кем-то сводят счеты,
они в самом деле ненаходчивые сводники:
держат наготове и для пешек, и для тузов
одну единственную даму – Фемиду.
Сия пресловутая гречанка – тяжкого поведения.
А на ее веках повязка, скосившая ей глазомер,
и она отмерит тебе за глаза и за уши,
так что резко унюхаешь, что срок на носу.
Тут, при спускании на тебя судейских собак,
может присобачиться благочинная клаузула.
Она, подведя под монастырь кляузулы Фемиды
и очернив ее повязку под завязку, обопрется
буквой закона на гуманные присловья
и заявит, что срок условный.
После такого приложения
к твоей гражданской невзрачности
гуманистических мировоззрений
сможешь в любое мгновение ока
откомандироваться куда глаза глядят
или пойти к своей ненаглядной
по ранее протоптанному вектору
для пересмотра отношений.
Не исключено, что из благовидных панорам
твои ноги по старой инерции
потянет на неприглядную кривую дорожку,
а в руках раззудится нелегитимная хватка.
Тогда в пику нестойким конечностям
сделай в голове пристойную дедукцию:
присвоенные для своей радости чужие вещи
тяготеют к чуждости. Они могут не освоиться
в твоем безделье и непорядочности
и пришьются к делу под порядковым номером
как вещественные доказательства.
Вытекающие из сего водоворота последствия
гонят волну и перетекают в следствие
с водянистым судоговорением.
Помни: немало заокеанских акул бизнеса
и матерых морских волков потоплено
в прудах и запрудах юриспруденции.
Итак, на всех полях зрения
зорко смотри в оба.
На поле прозрения можно
стрельнуть третьим глазом,
когда он прекратит
видеть тебе всякую невидаль
и хотя бы сделает вид,
что провидит виды.
Что с того,
что очевидности часто не являются
результатом предусмотрительности?
Ничего с того.
Хотя – как поглядеть…
Осенний стресс
Пятибалльно штормит непогода,
Так что снова: опять двадцать пять;
Ясен пень, пентюха́м-счетоводам
Пени с суммы такой не содрать.
Телевизор доносит в нюансах,
Как инвестору взрос урожай,
Где на хуторе спит лоботрясом
Не выловленный баттерфляй.
На деревьях лысеет прическа,
Деревянность у них налицо;
Как без пороха боеголовка,
Трудно лезет из куры яйцо.
Невысокого мнения птицы
О Цельсии здешних широт,
Мчатся по Парацельсу кормиться
Немертинами южных долгот.
Экзотичных медуз, витаминов
Также алчут желудки людей,
Но под рюмку с калиной-малиной
Не чураются местных свиней.
Осень тупо извилины гложет,
Где виляет весь менталитет;
И, восставши с пружинного ложа,
Наклоняться не хочет хребет,
Чтобы сделать здоровью зарядку.
Душ придушит душевный синдром.
Все свое, перемыв по порядку,
Носишь с собой под зонтом.
Вопрос вопросов
Как соблюдать приличья
И заодно толерантность,
Если встречаешь не личность,
А только мордастость?
Галина Болтрамун